В новом выпуске "Комментарий ICMPD", опубликованном 8 марта 2022 года, Юстина Сегеш Фрелак и Кейтлин Кациафикас, политические аналитики ICMPD, затронули вопрос текущей и будущей интеграции украинцев, бегущих от войны. Данный Комментарий также доступен на английском и украинском языках.

Более 2 млн человек бежали через границу Украины после вторжения России 24 февраля. В настоящий момент по понятным причинам основное внимание уделяется их въезду и приему. Но вскоре ЕС придется задуматься о том, как наилучшим образом помочь обустроиться таким новоприбывшим. Активация на прошлой неделе Директивы о временной защите предоставляет (преимущественно) украинцам право доступа к основным услугам, связанным с интеграцией, и трудоустройством. В настоящее время национальные администрации стоят перед неимоверным вызовом в связи с необходимостью сделать такой доступ реальностью.

Более 1 млн человек бежали через границу Украины всего за первую неделю после вторжения России, и, согласно последней оценке агентств ООН, 4 млн человек могут переместиться из страны в случае продолжения конфликта. Сейчас внимание неизбежно сосредоточено на въезде и приеме лиц, бегущих от войны в Украине – ведь обеспечение физической безопасности и оказание гуманитарной помощи являются первоочередной задачей. Но вскоре государствам-членам ЕС придется задуматься о том, как наилучшим образом помочь новоприбывшим обустроиться путем предоставления интеграционной поддержки. Активация Директивы о временной защите, произошедшая на прошлой неделе, является важным – и историческим – шагом, который также позволяет гражданам и лицам, постоянно проживающим в Украине, получить доступ к основным услугам, связанным с интеграцией, и трудоустроиться. Мы знаем из прошлого опыта, что упреждающие действия являются ключом к поддержке успешной интеграции. Принимая это во внимание, следует учесть несколько важных аспектов:

Кто прибывает и куда?

Поскольку украинское правительство требует, чтобы мужчины в возрасте 18-60 лет оставались в стране и участвовали в боевых действиях, в настоящее время границу ЕС пересекают в основном женщины и дети, а также пожилые мужчины. Быстрая эскалация конфликта означала, что им нужно было уезжать быстро и у них было мало времени на сборы перед тем, как отправиться к границе. Бежать пришлось не только гражданам Украины: студенты, работники и беженцы из других стран также были вынуждены покинуть насиженные места непосредственно в результате вспыхнувшего конфликта. Не все неукраинцы будут подпадать под действие Директивы о временной защите, и в их отношении государства-члены должны будут определить, смогут ли они остаться.

Более 2 млн человек бежали из Украины через международные границы, причем подавляющее большинство из них направляется в соседние страны ЕС (Польшу, Венгрию, Словакию и Румынию). Между тем Польша, Италия, Чехия, Испания и Германия являются домом для крупнейших украинских общин в ЕС (в измерении количества разрешений по состоянию на конец 2020 г.), большинство из которых приехали на работу. Украинцы очень мобильны: Согласно опросу 2018 г., четверть украинцев сообщили, что они или члены их семей ранее временно работали за рубежом. Некоторые уезжающие из Украины имеют личные связи в определенных странах ЕС и переезжают туда, чтобы присоединиться к ним – и, что особенно важно, безвизовый режим пока что позволяет им это делать (в отличие от большинства других беженцев). Такие личные связи являются важным источником помощи, но, безусловно, потребуется дополнительная поддержка в обустройстве, особенно лицам с ограниченным социальным капиталом.  

Где они будут жить?

Жилье – одна из самых насущных потребностей. Столкнувшись с таким большим количеством прибывших, соседние страны обратились к готовым помещениям для приема, при этом некоторые используют существующие центры приема беженцев или строят временные лагеря, а другие полагаются на гостиницы и гостевые дома. Эти объекты будут особенно важны для вновь прибывших, не имеющих семьи или друзей, у которых они могли бы остановиться (и которые являются основным источником поддержки для лиц, имеющих личные связи). Частный сектор и частные лица также активизируются, предлагая квартиры для новоприбывших, не имеющих жилья. Так, Словакия предлагает финансовую поддержку частным лицам и туристическим объектам, которые размещают у себя граждан Украины (100 евро на ребенка и 200 евро на взрослого ежемесячно). Хотя эти варианты имеют решающее значение в первые дни и недели, большое количество новоприбывших уже оказывает давление на местный жилищный фонд в некоторых городах, что привело к сокращению доступного жилья и скачку цен. Количество прибывших в Польшу (1.2 млн по состоянию на 8 марта) в настоящее время превышает население Кракова – второго по величине города страны. Многие страны, в которых наблюдается наибольшее количество прибытий, уже чувствуют нехватку доступного или социального жилья. В целом высокие затраты, а также жилищная дискриминация, создают постоянные проблемы для многих мигрантов, пытающихся арендовать жилье.

После резкого увеличения количества прибывающих в 2015-2016 гг. мы стали свидетелями творческих подходов к удовлетворению жилищных потребностей, в т.ч. таких как поиск добровольцев, способных помочь в организации приема беженцев, а также организация совместного проживания беженцев с местной молодежью и людьми пожилого возраста. Такие инициативы, как правило, не являются масштабными и поэтому способны лишь незначительно уменьшить потребность в жилье, но они открывают важные возможности для межкультурного взаимодействия и могут быть расширены в дальнейшем. Увеличение финансовой помощи – это еще один способ помочь людям справиться с высокими или растущими затратами на жилье.

Как обстоят дела с заботой о физическом и психическом здоровье?

Спустя два года после начала пандемии COVID-19 национальные системы здравоохранения продолжают находиться в стрессовом состоянии. В ближайшее время пострадавшим в результате конфликта потребуется доступ к неотложной медицинской помощи. Проблемы, связанные с конфликтом, в т.ч. трудности с физическим дистанцированием и экстремальный стресс в сочетании с относительно низким уровнем вакцинации среди украинцев, скорее всего приведет к росту заболеваемости COVID-19 и к увеличению спроса на медицинские услуги. Еще одной насущной проблемой является доступ к медикаментам. Вследствие демографического состава прибывающих особую нагрузку будет нести сектор медицинского обслуживания лиц пожилого возраста, детей и женщин, в том числе беременных. До сих пор в обслуживании прибывающих принимающие страны обходились своими основными системами здравоохранения, а не на создавали параллельные системы, что является положительным моментом.

Но несмотря на всю важность, физическое здоровье — не единственная забота. Как мы видели в заголовках, жизнь людей буквально перевернулась за одну ночь, некоторые ждали до 60 часов на морозе в многокилометровых очередях, чтобы перейти границу в безопасное место. Между тем, особенно поскольку большинство мужчин должны оставаться в Украине, семьи разлучаются, а находящиеся в Европе, опасаются за безопасность своих близких на родине. Такие стрессовые ситуации объясняют, почему психическое здоровье и психосоциальная поддержка являются важным компонентом гуманитарных мероприятий и почему они также должны быть ключевой частью интеграционных подходов. Однако европейские системы охраны психического здоровья недостаточно развиты и страдают от хронической нехватки инвестиций. Доступ к уходу затруднен для населения в целом, и еще более сложен для беженцев и других мигрантов. Крайне важно значительно увеличить финансирование клинических служб охраны психического здоровья, чтобы помочь новоприбывшим справиться с травмой, а также применять неклинические подходы в партнерстве со школами, общественными организациями и пр.

Как интегрировать новоприбывших в системы образования?

Дети школьного возраста составляют значительную часть прибывающих украинских беженцев, что может иметь серьезные последствия для школьных систем в середине учебного года. Государства-члены уже предприняли усилия по направлению детей в общеобразовательные системы, но внезапное включение большого числа детей-беженцев создает ряд трудностей. Это может перегрузить возможности школьной системы на институциональном уровне и отрицательно сказаться на соотношении учителей и учеников. Дети часто сталкиваются с трудностями, выходящим за рамки простого выполнения домашнего задания, включая адаптацию к новой школе, преодоление травмы, языкового барьера и различий в учебных программах. Учителя часто недостаточно подготовлены для преодоления таких трудностей. В настоящее время оцениваются различные подходы, в том числе создание специальных классов для подготовки к переводу украинских детей в польские школы и привлечение украиноязычного персонала. При этом нельзя забывать и о студентах, чье университетское образование также было прервано. Хотя теоретически украинские студенты имеют доступ к государственному высшему образованию, им может понадобиться дополнительная поддержка, в том числе стипендии или компенсация расходов на жилье, при этом неясно, как будут засчитываться академические кредиты. Также неясно, сколько неукраинских студентов смогут получить доступ к высшему образованию в ЕС и сколько планируют вернуться в страны своего происхождения.

Как преодолеть языковые барьеры?

Некоторые граждане Украины уже владеют венгерским или румынским на уровне родного языка, в то время как личные связи и языковая близость с другими славянскими языками (напр., польским, словацким и чешским) уменьшают языковые барьеры, которые могут помешать мигрантам ориентироваться в необходимых услугах или получить доступ к ним. Тем не менее, спрос на устных и письменных переводчиков по-прежнему будет значительным и неотложным. А в более долгосрочной перспективе языковые курсы будут важны для взрослых, помогая им адаптироваться и ориентироваться в новых сообществах, тогда как дети могут получать помощь в школах. Для тех, кто трудоустроен или ищет работу, особенно полезными будут языковые курсы, ориентированные на рабочую лексику и организуемые работодателем.

Как интегрировать прибывающих на рынке труда?

Содействие в получении доступа к рынку труда традиционно является центральным элементом интеграционной политики, а также имеет решающее значение, учитывая ограниченность финансовых ресурсов новоприбывших и текущие проблемы с конвертацией денег в местные валюты. Работодатели в ряде государств-членов ЕС по-прежнему с оптимизмом смотрят на поглощающую способность своих рынков труда, заявляя, что они могут легко разместить от 100 тыс. (Словакия) до 500 тыс. (Польша) дополнительные работников. Инициативы частного сектора, предлагающие рабочие места в сочетании с дополнительной поддержкой (напр., жильем) вновь прибывшим беженцам, растут как грибы. Так, нехватка рабочей силы означает, что возможностей может быть больше, но, скорее всего, не все с легкостью выйдут на рынок труда. Помимо проблем, связанных с языком, основная масса прибывающих состоит из женщин, детей и людей пожилого возраста, а это значит, что значительная часть вновь прибывших, вероятно, была неактивной на украинском рынке труда и не будет активной в ЕС. А для лиц, занимающихся уходом, способность ухаживать за детьми и людьми пожилого возраста может быть предварительным условием для трудоустройства. В то время как некоторые действительно могут быстро обрести экономическую самодостаточность, уязвимым беженцам потребуется долгосрочная поддержка. Однако страны, принимающие их, в значительной степени не являются государствами всеобщего благосостояния.

Проблемы выходят далеко за рамки простого подбора работы, хотя остается вопрос, будут ли профили потенциальных работников соответствовать имеющимся вакансиям. Так, в дополнение к нехватке низкоквалифицированных работников польский рынок труда борется с большим дефицитом работников со специфичной квалификацией. Украина имеет хорошо образованную рабочую силу, но «растрата мозгов» является постоянной проблемой среди беженцев, а образование в Украине отстает от развития рынка труда. Если направить низкоквалифицированных работников на рынок труда относительно легко, то лицам с более высокой квалификацией может быть сложнее из-за трудностей с их признанием (особенно если в спешке бегства они не захватили документы, подтверждающие свои навыки). С 2015 г. Европа признала важность подтверждения информальных и неформальных навыков на раннем этапе и признания иностранных квалификаций, что позволило бы беженцам воспользоваться своими навыками. Для директивных органов, которые стремятся к этому и одновременно пытаются заполнить пустующие вакансии, вдохновением может послужить шведская инициатива «Ускоренного режима». Директивные органы также должны учитывать условия труда и сокращать риски эксплуатации.

С другой стороны, украинцам, которые присоединяются к сетям своих знакомых, легче найти работу благодаря таким связям. Кроме того, возможность украинцев путешествовать по ЕС означает, что теоретически они могут поехать в регион, языком которого они владеют или где, по их мнению, у них больше всего возможностей. Большинство других беженцев не могут этого сделать.

Какую роль играет отношение общества?

Отношение общества к беженцам и мигрантам определяет, как будут принимать новоприбывших, а также влияет на соответствующую местную и национальную политику. В ЕС проявление поддержки, оказываемой украинцам, было поразительным. Однако это не обязательно означает, что так оно и останется в дальнейшем, как мы уже наблюдали в других случаях. Не только время, но и масштабы прибытия могут изменить общественное мнение. Глава УВКБ ООН уже предупредил, что европейское гостеприимство со временем может угаснуть. То, что напряженность рано или поздно возникнет, является еще одной причиной, почему интеграция так важна. Языковое и культурное сходство может помочь украинцам, переезжающим в Восточную Европу, предотвратить эту напряженность, но такой исход не гарантирован. Приспосабливаться придется не только вновь прибывшим, поэтому первостепенное значение будет иметь содействие их вовлечению на местах. А в отношении лиц, принадлежащих к расовым и этническим меньшинствам, уже поступали сообщения о сложностях с въездом на территорию ЕС, которые накладываются на давние проблемы, связанные с дискриминацией мигрантов и представителей расовых, этнических и религиозных меньшинств. Очевидно, что усилия по борьбе с дискриминацией и стратегическая коммуникация будут играть важную роль.

Уникальность ситуации

Хотя многое в разворачивающемся конфликте остается неопределенным, мы знаем, что после его завершения потребуется время для восстановления. И даже если возвращение станет возможным, кто-то пожелает остаться в ЕС, как это было, напр., со многими боснийцами, оставшимися в Австрии после окончания войны. В настоящее время нам неизвестны полные масштабы перемещения или в каком государстве-члене люди предпочтут обосноваться. Не только эта динамика, но и индивидуальные профили и локальные контексты будут формировать обстоятельства, потребности и меры реагирования.

Хотя многие из нынешних стран назначения все больше осознают важность комплексной иммиграционной политики, существует еще значительное поле для совершенствования в различных областях интеграционной политики. Более того, интеграционная политика в Восточной Европе во многом проектно-ориентирована, что указывает на необходимость перехода к долгосрочному и целостному подходу. Поиск правильного баланса между базовой и персонализированной поддержкой будет ключевым моментом в ближайшие недели и месяцы. В то время как национальные власти берут на себя инициативу в отношении приемных центров и решают вопросы правового статуса и интеграции, именно города играют ключевую роль в оказании помощи новоприбывшим.

ЕС может и должен оказывать поддержку государствам-членам, а для того, чтобы финансирование ЕС возымело немедленный эффект, оно должно быть гибким, позволяя реагировать на различные национальные, региональные и местные условия. Вполне очевидно, что на всех правительственных уровнях потребуются финансовые вливания для обеспечения всей вышеуказанной поддержки – напр., Польше предположительно потребуется от 350 до 700 млн евро. ЕС также может организовать взаимодействие стран, которые в недавнем прошлом принимали большое количество прибывающих, – таких как Германия, Швеция и Австрия – со странами, которые сегодня находятся в аналогичной ситуации, для обмена опытом и передовой практикой.  

Масштаб прибытия может стать испытанием для любого государства-члена ЕС, причем многие из этих стран имеют относительно небольшой опыт приема иммигрантов. Нынешняя ситуация во многом отличается от предыдущих массовых прибытий беженцев – не в последнюю очередь потому, что украинцам за рубежом практически сразу же было предоставлено право на работу, проживание и доступ к услугам. Также важно, что им пока разрешено перемещаться в пределах ЕС для присоединения к своим сетям личных контактов. К тому же многие ранее уже работали или учились в ЕС.  Но это не означает, что будет легко. В Европе произошла удивительная мобилизация, сформировавшая поток помощи со стороны гражданского общества, частного сектора и отдельных лиц – и это именно то, что необходимо для такого масштабного мероприятия. Чтобы интеграция была успешной, крайне важно, чтобы эта добрая воля выдержала испытание временем.